Кирилл Кривицкий - Страж Смерти. Первые шаги [Самиздат]

- А мне, сколько, по-твоему, осталось? - тихо спросил Толя, опасаясь смотреть мне в глаза.

- Не знаю, Толя, не настолько развился, и если честно что-то не хочется развиваться в этом направлении, с ума сойду.

- Почему?

- Сам посуди, ты наперед знаешь, когда умрет человек, который тебе дорог, сможешь жить с этим знанием? - Толя передернулся - То-то, меня тоже нифига не вдохновляет такая перспектива. Ладно, займусь поисками, а ты тут как-нибудь без меня, - пристально посмотрев на него протянул руку, - Прощай, Толя, было приятно свести с тобой знакомство, передавай привет Виктору и Яру, когда очнется. Можешь его успокоить, теперь он единоличный пользователь своего тела, он поймет, - Толя неуверенно ответил на рукопожатие и кивнул.

Бросив на Анатолия последний взгляд, решительно отвернулся и направился на центральную дорогу.

Отчетливое знание поселилось в сознании, мне совсем немного осталось находиться в родном мире, на родной земле. Тоска холодными щупальцами сдавила сердце, перед глазами медленно проплывали лица близких людей. Шел вперед, не оглядываясь, мысленно прощаясь со всем, что мне дорого, со своей семьей, друзьями, со своей страной, что ценил, или ценил недостаточно. Как известно, человек начинает что-то ценить, только потеряв, к сожалению, мы зачастую поздно это сознаем.

- Очень надеюсь, Кнопка, что ты последовала моему совету и не сняла заколку, судя по всему, ты недалеко, - пробормотал себе под нос неожиданно разъярившись, - Ну, Рома, держись и лучше подохни раньше, чем я до тебя доберусь! - Ярость медленно кипела в груди, жажда мщения тихо расползалась по сознанию. Медленно проплывали суровые слова Асгаррота, заставляя яриться еще больше. Мною владело такое состояние, что просто жизненно необходимо было сорвать на ком-то свою злость. Почувствовать, как ладони обагряются чужой кровью, как с громким хрустом ломаются под ударами кости. Как трепещет от предсмертного страха настигнутая жертва, необходимо было увидеть, как потухает в ненавистных глазах надежда вместе с жизнью. Из глотки вырвалось глухое рычание, кулаки чесались от нестерпимого желания крушить, ломать, изливать свою ярость.

***

- Сиди идиот! - воскликнула Вера, ухватив своего мужа за плечо - Он сейчас в таком состоянии, что сначала убьет, и только потом будет разбираться! - Михаил, медленно убрав руку с ручки на двери, откинулся на сидение, - Подожди немного, пусть сначала остынет.

- Ничерта себе! - пробормотала Катя, увидев, как бетонное основание фонарного столба разлетается под ударами и падает на мостовую - Знала, конечно, что он нечеловечески силен, но никогда не подозревала насколько!

- Угу, - отозвалась Вера - говорила, же что Серый сейчас в дикой ярости, разорвет и не заметит.

***

Рома вошел к себе домой. Не раздеваясь, поднялся на второй этаж, заглянул в кабинет отца. Осмотрел комнату, на миг, задержав взгляд на красной луже разлитого вина, и вновь побрел по коридору, методично открывая попадающиеся по пути двери и осматривая их содержимое.

Молодой человек шел молча, с прямой, словно палка спиной и не живыми остекленевшими глазами на бледном лице, под левым глазом красовался фиолетовый синяк, уже начавший понемногу желтеть.

Наконец Рома подошел к двери спальни, распахнув ее, вошел. Отец спал мертвецким сном, распластавшись поперек кровати, лицом вниз. Рома улыбнулся, медленно выйдя, снова спустился на первый этаж, прошел на кухню и остановился возле стойки с набором кухонных ножей.

Молодой человек начал медленно перебирать ножи, начиная с самого маленького, тщательно осматривал и бросал на пол, непрестанно подхихикивая, словно душевнобольной. Наконец в его руках оказался самый большой и длинный нож, для резки хлеба с волнистым лезвием, молодой человек, проведя по нему пальцем, улыбнулся безумной улыбкой, даже не заметив, как порезался.

Довольно кивнул и все так же медленно пошел обратно.

***

Разбив фонарный столб начал более-менее связно мыслить, в голове слегка прояснилось. Прошипел - К ангелам белокр-рылым конс-мпир-рацию! - расправив крылья, взлетел, быстро набирая высоту. В сторону шарахнулся молодой человек, увидевший сцену расправы над безответным столбом, и загодя перешедший на другую сторону улицы. Прежняя эйфория не охватывала, был целиком поглощен злобой клокотавшей в груди.

***

- Что он делает? - прошептала Вера, прижав ладони к щекам - Он уже ни от кого, не скрывается что ли?

- Похоже на то, - согласилась Катя - Коля, смотри куда наш пернатый полетел.

- Сейчас, - Коля открыл ноутбук - Хорошо, что маяк успели во все куртки засунуть, он их с удручающей регулярностью приводит в негодность. С такими темпами у нас все старые запасы иссякнут, как бы с Виктором снова контачить не пришлось!

- Не придется, возврата к прошлому нет, отдадим Сергею старый долг и все на этом! - пробормотал Михаил.

***

Вдали замаячил уже знакомый дом, приземлился на балкон, облетев стороной, постучал в окно, с той стороны наблюдались перепуганные глаза Светланы Николаевны и Стаса. Я чувствовал, что заколка находится внутри, она горела для меня словно маяк для корабля. Знаками показал, что мне нужно попасть внутрь, испуганная женщина попятилась, Стас схватил стул, направив ножками вперед в мою сторону трясущимися руками. Чужой страх пролился бальзамом на душу, чуть-чуть остудив ярость. Зло, ухмыльнувшись, надавил на косяк, раздался треск ломаемой балконной двери, звон разбитого стекла, под такой аккомпанемент оказался в зале, уже зная, что Ксении в доме нет.

- Здрасте, попрошу отвечать на мои вопросы быстро и без лишних эмоций! - обратился к ним, перевел взгляд на Светлану Николаевну, посмотрел в глаза, предварительно сняв очки, - Где Ксения? - глаза женщины загорелись надеждой.

- Ее похитил Рома, бывший молодой человек Ксюши. Она несколько дней назад дала ему отставку и он, наверное, решил отомстить. Подкараулил возле подъезда подруги, у которой она последнее время часто бывала. Как жаль, что дочка не свернула ему шею, а он лишь отделался пощечиной.

Слова Светланы Николаевны убили еле теплившуюся надежду на то, что Ксения просто вышла в магазин, как бы не было глупо, но я надеялся. Я слишком хорошо представлял, на что способен подонок возомнивший себя оскорбленным, несправедливо брошенным. К тому же прекрасно знал, что моя Кнопка нечеловечески сильна физически, а значит, этот больной посчитал себя униженным тем, что получил на орехи от девушки. К клокотавшим в груди ярости с ненавистью прибавился животный страх за жизнь любимой, оковы духа непроизвольно слетели. К холоду сломанной балконной двери, прибавился потусторонний холод тьмы и безумная ярость хаоса. Не заметив этого, проревел.